Екатерина Иванова
«Тени забытых предков» — это не нарратив в шекспировской традиции «их семьи враждовали, они полюбили друг друга, а потом трагично умерли». То есть, нет, конечно, история любви там очень важна, но в первую очередь труд Коцюбинского — это его в некотором смысле документальное впечатление о днях на Гуцульщине, в Украинских Карпатах. Текст щедро пестрит диалектизмами и историзмами, легендами, сочетанием христианских приветствий и языческих легенд о происхождении мира, славянскими духами и по-настоящему живой природой. Спузар Микола рассказывает, что когда-то горы росли, но теперь перестали; тем не менее, в тексте Коцюбинского горы если не растут, то точно оживают, как и леса, реки, таящие в себе мавок и смерть, как и тучи, которые отгоняет Юра. Мир, окружающий гуцулов, не только находится в постоянном диалоге с героями, он и есть главный герой.
Жизнь — это второй главный герой «Теней», ведь фактически повесть начинается с самого раннего детства Ивана, а заканчивается его трагической и магической смертью. Тем не менее, о покойнике в доме все быстро забывают — и вот кто-то уже целуется и смеется в сенях. Коцюбинский запускает круг Маричек и Иванов, рождения, любви и смерти. Ведь и жизнь Ивана вписана в эту фабулу: детство и знакомство с Маричкой, тайная связь, а потом смерть невесты, на самом деле принесшая смерть и ему. Главный герой на деле умирает куда раньше последних страниц; умирает он, обретя тело любимой, этот изуродованный кровавый мешок с костями. Не совру, если скажу, что добрая половина повести отведена тому, как Иван ищет смерть — исчезает на 6 лет в лесу, слышит мавок, бегает за духом Марички по лесу. Стоит заметить, что и здесь он находится если не в диалоге с природой, то в ее власти: лес то спасает героя, то вредит ему.
Духовной смерти Ивана противопоставлена проклятая, обреченная любовь его жены Палагны и знахаря Юры. Палагна — это персонаж, через которого Коцюбинский раскрывает эротическую часть существа, жизнь как существование не только души, но и плоти. Ведь не просто так влечение Палагны началось с очень детального и яркого эпизода ее неожиданной встречи со знахарем утром, когда женщина вышла проверить свою ворожбу абсолютно голая. Быть может, ее тяга к Юре на самом деле обладает магической природой: Палагна отвергает знахаря, когда он фактически пытается взять ее силой, но потом она не может отделаться от мыслей о нем, в итоге становясь любовницей Юры. И если Иван, ее супруг, показан почитателем, последователем природы и стихий, восхищенным и благодарным созерцателем, то Юра подчиняет себе природу, подчиняет саму жизнь, насылая на мужа Палагны болезни.
Здесь можно снова вспомнить чарующий рассказ Миколы, в котором нечистый — творец всего, главный изобретатель, а бог лишь ворует его выдумки, чтобы принести их людям. Учитывая глубокий языческий контекст повести, такая трактовка мифа о творце ожидаемо расходится с библейскими канонами, но от этого становится еще интереснее. У Коцюбинского правда не в силе, не в хитрости и изобретательности, но в человеколюбии, да и просто-напросто в любви. Поэтому Юра, заклинатель туч, урожая и маржины, может быть гораздо сильнее Ивана в витальном смысле во второй части повести, но ни в коем случае не сильнее в смысле духовном.
«Тени забытых предков» тяжело читать, потому что с самого начала все герои как будто ретроспективно обречены, миг их счастья короток, а смерть — вечна. Маричкина песенная и Иванова пастушечья гармония сменяются хаосом, смертью и магией, поминальными звуками трубы, которым как будто нет конца. Но все опять будет хорошо, и опять будет любовь — затем снова будут медяки на веках, утопленницы и мавки, все повторится, будет повторяться снова и снова, круг жизни будет раз за разом напоминать нам о тенях почти забытых предков.