«В те годы я был особенно хорошо информирован о новейших научных течениях. <…> Набравшись так ума-разума, я в течение нескольких лет написал романы, за которые мне и теперь не стыдно, – «Солярис», «Эдем», «Непобедимый» и т. д.», – отмечал в автобиографическом эссе «Моя жизнь» писатель Станислав Лем.
Автор польского происхождения – философ и знаменитый научный фантаст, предвосхитивший создание виртуальной реальности и искусственного интеллекта, – своим творчеством оказал огромное влияние на научную фантастику XX века и стал признанным мэтром жанра фантастического романа. Широкому читателю Станислав Лем известен, прежде всего, благодаря роману 1960 года «Солярис».
Действие романа происходит в далёком будущем в космосе. В центре повествования находится исследовательская станция «Солярис», изучающая загадочную одноименную планету. Композиция романа линейна, с ретроспективными вставками и, на мой взгляд, открытым финалом. Сюжет разворачивается вокруг новоприбывшего доктора Криса Кельвина и странных происшествий, творящихся на «Солярисе». Сюжетных линий можно выделить несколько: пребывание доктора Кельвина на станции и история исследований Соляриса. Главный герой Кельвин – солярист, исследователь, влюблённый в загадку планеты (хотя это становится очевидным не сразу). Он многое знает о Солярисе, однако необычные происшествия на станции заставляют его вновь обратится к источникам и пересмотреть известные факты под новым углом. Научные отчёты, статьи справочной литературы, введенные в роман, несколько утяжеляют чтение, но при этом позволяют читателю вместе с Кельвином думать над загадкой планеты Солярис. Порой меня посещало желание пролистать сухие отчёты и сосредоточится лишь на одной сюжетной линии текста, но при таком чтении составить действительно целостное представление о книге не получится.
Почему роман называется «Солярис», а не «Кельвин и Хари», не «Загадка фантомов», не «Приключения в космосе»? Роман назван самым традиционным способом – по имени главного героя («Чайльд Гарольд», «Евгений Онегин», «Обломов» и т.п.), а у Лема главный герой, конечно, живая, мыслящая планета Солярис, ведь вся система образов, включая персонажей, строится вокруг Соляриса, и даже порождается им.
Большинство читателей привыкли видеть главным персонажем основное действующее лицо. В "Солярисе" это доктор Кельвин: с его прилёта на станцию открывается роман, его решением там остаться роман завершается. Ну чем не главный герой? Но нет. Все мысли и разговоры персонажей, все введенные в роман отчеты, статьи – всё сводится к Солярису и Океану. Он (или она – в польском языке Solaris женского рода) – центр жизни станции и его героев. Людям кажется, что они ставят эксперименты над Ним, даже не подозревая, что Оно делает тоже самое. Делает – значит действует. Однако совсем не так, как доктор Кельвин или любой другой человеческий герой: Океан создаёт мимоиды, симметриады и ассиметриады, играет с воспоминаниями людей, воспроизведя их во вполне живую форму.
Лем любит ставить своих героев в ситуацию, когда познание с помощью стереотипного человеческого мышления оказывается бессильно перед загадкой из принципиально иной системы координат.
Океан – пугающе живое нечто. У него есть разум, есть желеобразное тело планеты и «фантомы» на станции: Солярис находится за пределами станции, но эксперименты Океана охватывают как саму планету, так и корабль. Океан будто погружён в свои мысли и какие-то расчёты, создавая мимоиды, симметриады и др., и живя какой-то своей, одному ему понятной, жизнью. На станции же Он на основе самых глубинных воспоминаний астронавтов создаёт «фантомы» – творения с живым бессмертным телом, постепенно обретающим самостоятельное сознание. Невероятно сложно оценивать поступки такого персонажа, как Океан, потому что непонятно, где он заканчивается, какая это форма жизни, разумен он или нет и т.п. Возникает вполне логичный вопрос: а можно ли рассматривать «фантомов», вроде Хари, как самостоятельных персонажей? Или это тоже часть сознания Океана? Лему удалось создать одного из самых уникальных персонажей в литературе.
Остальные персонажи тоже по-своему интересны, хотя, на мой взгляд, проработаны менее детально. О Гибаряне, Снауте и Сарториусе известно гораздо меньше. Портрет, специализация, речь и действия героев дают возможность составить представление о них, но не более. Мне действительно не хватило раскрытия образов второстепенных персонажей. Кто были их «фантомы»? Как они справлялись с пережитым? О чём думали? Это остаётся за кадром.
Только доктор Крис Кельвин, психолог, имеет предысторию, его образ развивается в ходе действия романа, и только с его «фантоном» знакомят читателя. Благодаря Кельвину читатель узнаёт о том, что происходит на космической станции, и именно его глазами видится история Соляриса. Его специальность психолога упоминается несколько раз, но никак не вытекает из его действий или размышлений – в своём повествовании, в анализе планеты Солярис он не оперирует знаниями психологии. Нет ничего странного в психологе на космической станции. Для команды исследователей, космонавтов, долго находящихся в замкнутом пространстве, он, безусловно, необходим. Но для чего прибывает Кельвин как психолог до конца не понятно: что такое «научное дежурство»? Чем психолог может помочь в развитии науки соляристики, пребывающей в упадке? Кельвин прилетает по просьбе Гибаряна, это единственное, что, можно сказать.
У меня не раз возникал вопрос, почему специализация героя и вместе с тем мотивация его прибытия никак не вяжутся у меня с характеристикой персонажа. Потому что проявить себя как психолога персонаж почти не пытался, да и объём его знаний был больше связан с областью техники и вычислений. Никаких психологических методик, профессиональных приёмов, чтобы разговорить команду или «фантома», попыток абстрагироваться и др. не было – ничего, что люди привыкли знать или предполагать о психологах. Для мня эти вопросы не были критичными при чтении, но всё же из-за них характер Кельвина казался мне незавершённым, даже несколько дырявым. В остальном герой выглядит вполне человечным: он что-то забывает и не боится вспомнить, столкнувшись с необъяснимым, пытается сохранить в себе здравый смысл и мыслить логически, но всё же не лишён чувств и привязанностей. Его «фантом» принимает облик умершей молодой жены Хари. Поначалу образ идентичен воспоминаниям, но постепенно обретает волю, желания, чувства и становится человечней. Это новый человек с образом старого или лишь воспоминание, пытающееся выдать себя за настоящего человека? Дилемма Кельвина в метаниях между разумом и чувствами.
Любовная линия не является первостепенной в сюжете. Сам Лем гневно отрицал её выдвижение на первый план в экранизации Соденберга. Однако и преуменьшать её значение не стоит. Учёные должны уметь абстрагироваться от эмоций ради объективности, чтобы не дать чувствам влиять на ход эксперимента. Ни Снаут, ни Сарториус не принимали своих «фантомов» за людей – скорее, за кошмар. Они ставили эксперименты над чем-то необъяснимым. Кельвин же поддался чувствам, очеловечив «фантом» и наделив волей, оттого его внутренняя дилемма учёного и человека была так мучительна.
Как читатель искушённый, я была несколько разочарована быстротой развития событий и недостаточно глубоким проникновением в переживания Кельвина. Его внутренний конфликт не оставил меня равнодушным, но проникнуть в его сердце и сопереживать герою было трудно из-за недостаточной эмоциональной вовлеченности самого автора, как бы странно это не звучало. А открытый финал, где Кельвин остаётся на станции, чтобы попытаться наладить контакт с Океаном, мне хоть и понятен, но ощущается с некоторым разочарованием, потому что хотелось бы сопереживать герою больше, а не получается.
Эмоциональная вовлеченность и даже настоящая страсть Лема чувствуется в создании образа планеты Солярис, это и не удивительно для научно-фантастического романа, но я, не будучи знакома с техническими терминами или хотя бы немного заинтересованной в космической или научной теме, едва ли получила от этого удовольствие. Литературные справки, фрагменты научных отчётов хоть и служат способом развития сюжетной линии, но восторга не вызывают: язык в них чуть более живой, чем в обычных канцелярских бумагах, что немного раздражает и вызывает желание поскорее вернуться к происходящему на станции.
Хуже всего, на мой взгляд, дела обстоят с описаниями космоса, Соляриса, происходящих с Океаном метаморфоз и явлений с заумными названиями. Будучи человеком с хорошим воображением, я была поражена тем, насколько эти описания сложны для восприятия и насколько тяжело их представить. Они ярки и многословны, но совершенно непонятны, а из-за того, что в них вкраплены придуманные Лемом технические термины, описания становятся практически нечитабельными.
Роман «Солярис» Станислава Лема – книга с важной философской мыслью под оболочкой из научно-технического полотна. Для неопытного читателя роман будет сложен по многим причинам, названным мною. Искушённый же читатель найдёт книгу интересной и, может быть, даже глубокомысленной и смотрящей в будущее. У меня после прочтения «Соляриса» осталось и приятное послевкусие, и интересные размышления, и множество вопросов, поэтому мне будет любопытно однажды снова вернутся к роману.
Волкова Анна
Февраль 2021