Вероника Конева
Сборник рассказов “Sklepy cynamonowe” (“Коричные лавки”) был написан польским писателем и художником Бруно Шульцем в 1934 году. Это произведение является квинтэссенцией его уникального стиля, сочетающего элементы модернизма, сюрреализма, символизма и гротеска. Бруно Шульц (1892–1942) – польский писатель и художник еврейского происхождения, творчество которого оказало значительное влияние на развитие мировой литературы. Он родился в городе Дрогобыч (ныне Украина) и всю жизнь провел в этом провинциальном городке, который стал основным местом действия его произведений. Шульц был представителем поколения, которое испытало влияние Первой мировой войны и наблюдало крушение старого миропорядка. Его произведения, полные аллюзий и метафор, отражают сложные переживания и поиски идентичности человека в меняющемся мире. Основными чертами его творчества является субъективный взгляд на реальность, склонность к мифотворчеству, а также поиск первооснов бытия в глубинах памяти.
В России сборник «Коричные лавки» выходил в разных переводах, но наиболее известным и признанным является перевод Владимира Холшевникова. Первое издание в этом переводе вышло в издательстве «Художественная литература» в 1986 году.
Тематика сборника охватывает широкий спектр тем, связанных с памятью, детством, временем, смертью, еврейской идентичностью, а также с взаимоотношениями между реальностью и фантазией, обыденностью и чудом. Проблематика строится вокруг переживания детства как потерянного рая, утраты цельности бытия, стремления к познанию тайн мира и себя. Шульц исследует границы между реальностью и сновидением, между материальным и духовным, между личным и универсальным человеческим опытом. Он поднимает вопросы о месте художника в мире, о творческом процессе как способе преодоления отчуждения и поиска смысла жизни.
Сюжет рассказов в сборнике зачастую нелинеен и фрагментарен, они скорее напоминают поэтические миниатюры, чем традиционные прозаические произведения. Рассказчиком выступает альтер-эго Шульца – мальчик по имени Юзеф, который вспоминает свое детство, наполненное удивительными и порой странными событиями, происходящими в маленьком провинциальном городке Дрогобыч. Описания повседневности – улицы, магазины, семейные сцены – переплетаются с фантастическими видениями, снами и мифами. Реальность в мире Шульца постоянно трансформируется, перетекая в сновидения и фантазии.
Текст полон культурных аллюзий и реминисценций, которые создают сложную и многоуровневую систему смыслов. Проза Шульца очень концентрированная и плотная благодаря огромному спектру средств выразительности, характерных для модернизма и сюрреализма, которые автор использует так, словно хочет весь холст залить всеми возможными красками. Язык Шульца насыщен метафорами и сравнениями, которые создают ощущение зыбкости и изменчивости реальности, делая её неуловимой. Читателю не всегда удаётся понять к какому объекту принадлежит метафора и этот приём расширяет количество смыслов. Метафора является основным способом описания реальности в мире Шульца: «Замороченные светом, листали мы огромную книгу каникул, все страницы которой полыхали сверканьем и на дне хранили сладостную до обморока мякоть золотых груш».
Идея сборника заключается в том, что детство – это сакральное пространство, в котором кроются тайны мироздания, а творческий акт – это способ вернуться в этот утраченный рай. Шульц показывает, что за обыденной реальностью скрывается мир чудес, который доступен только тем, кто способен видеть мир глазами ребенка. Он утверждает, что искусство является способом преодолеть отчуждение, смерть и бессмысленность, а также подчеркивает важность сохранения памяти и связи с прошлым. В миниатюре «Трактат о манекенах, или Вторая книга рода» Шульц пишет о бесконечной изменчивости всех форм и об их скрытой внутренней природе, которую людям никогда не удается распознать, лишь художник может узреть скрытые процессы перехода. Эту идею можно заметить в каждом рассказе сборника – именно она помогает разглядеть множество тайн и сакральных процессов, скрытых в простых вещах. «– У демиурга, – говорил отец, – не было монополии на творение. Оно привилегия всех духов. Материи свойственна нескончаемая жизненная сила и прельстительная власть искушения, соблазняющая на формотворчество. В глубинах ее обозначаются неотчетливые улыбки, створаживаются напряжения, сгущаются попытки образов. Материя шевелится бесконечными возможностями, которые пронизывают ее неясными содроганиями. Ожидая животворного дуновения духа, она бесконечно перетекает сама в себе, искушает тысячами округлостей и мягкостей, каковые вымерещивает из себя в слепоглазых грезах».
Я думаю, что в прозе Бруно Шульца «телесное» и «материальное» выступают не просто как художественные приёмы, а как прямые темы для философских размышлений, особенно в монологах отца. Отец – доминирующая фигура в рассказах, одновременно и комический, и трагический персонаж. Он предстает как маг, творец, мечтатель и деспот, его личность является источником постоянного удивления и тревоги. Отец провозглашает материю первоосновой, исполненной жизни и динамизма. Он отрицает идею мёртвой материи, утверждая, что «мёртвость» лишь маскирует бесконечные и непостижимые формы её существования. Шульц посвящает три главы своего творчества исследованию этой концепции, представляя своеобразный философский трактат о природе материи, раскрытый через яркие художественные образы.
Материя в интерпретации Шульца – это всеобъемлющая, чувственно воспринимаемая, постоянно меняющаяся и многоликая стихия, в которой протекает человеческая жизнь. В то же время она является косной силой, которая ограничивает и тяготит существование. Ей приписывается искушающая власть и склонность к регрессу и распаду. Материя неотделима от смерти, но в то же время она хранит в себе скрытую тайну, являясь результатом творческого акта, воплощением жизни, исполненным «трагического достоинства».
Человеку дана способность быть сотворцом, «демиургом», но в эпоху духовного упадка он утрачивает эту способность. Его привлекают «базальность», «убожество» и «похожесть» материала. В результате его творческие усилия приводят к созданию лишь манекенов – искусственных подобий жизни. Отец заключает, что в этот период человечество стремится воспроизвести человека по образу и подобию бездушного манекена.
Шульц рассматривает творчество как своего рода духовную активность, аналогичную идеям Тейяра де Шардена, как вклад человека в одухотворение окружающей среды. Используя метафору «отец-садовник», Шульц отсылает к мифу о саде как о первом творении Бога, которое затем переходит к культурному герою. Протестуя против косности и бессмысленности жизни, отец предпринимает разнообразные творческие попытки. Он создаёт «древо жизни», населённое «существами, наполовину органическими», проводит «исследования по сравнительной метеорологии» и «очерк общей систематики осени», а также создаёт новые виды птиц, традиционно являющихся символами божественного и духовного начала.
В произведениях Шульца материальный мир разворачивается в тесной связи с пространством, которое он понимает не как нечто независимое от материи (в ньютоновском смысле), а как мифопоэтическую и семантически связанную с ней сущность. Он воспринимает пространство в соответствии с концепциями современной науки и философии, а также с учётом мифологических бинарных оппозиций: космос / хаос, земля / небо, дом / анти-дом и т.д. Земная жизнь противопоставляется небесной, жизнь в центре – жизни на окраине, сакральное пространство – профанному. Основные оси – верх/низ и центр/периферия – выстроены в соответствии с христианской пространственной символикой.
«Коричневые лавки» Бруно Шульца удивляют своей способностью перевоплощать обыденность в чудо и открывать в банальных вещах глубинный смысл. Это чтение, которое способно перевернуть ваше представление о литературе и о мире в целом.