Роман Милана Кундры "Вальс на прощанье" (1972) напомнил мне «Женщину французского лейтенанта» Фаулза: читаешь мелодраматичную историю до тех пор, пока не осознаешь, что находишься в постмодернистском пространстве. Тогда всё становится на свои места. Но важно помнить, что не литературное направление диктует автору правила. Кундера создает алогичных персонажей в абсурдных ситуациях исходя из своего мироощущения. Ремарк, Агата Кристи, Достоевский, Кафка – эти имена возникают во время чтения, даже если о них не сказано ни слова. Одним из главных приемов постмодернизма является пародия. Она помогает помещать читателя в мир интертекста, и Кундера демонстрирует это в «Вальсе на прощание».
Кто такой Якуб? Наполеон, «право имеющий», или Раскольников, откинувший пафос Достоевского, осознавший, что деления нет, что каждый способен дать другому голубую таблетку или проломить тому голову топором, не испытывая затем угрызений совести, не сойдя с ума? Так, в историю любовной интрижки проникает полемика с Достоевским. Туда же проникают гротескные символистские образы: голубого свечения; старого американца, сумевшего доставить удовольствие Ружене, несмотря на болезнь, наполняющего пространство чем-то особенным; георгина на подносе в руках девочки-ангела; Лазаря; самой таблетки цвета неба, таблетки, несущей смерть. Но Кундера не является поборником идеи (идей), его роман распадается, поступки героев часто лишены здравого смысла, привычной логики. Абсурдны действия Шкреты – этого фашиста-мечтателя; абсурдно бездействие Якуба в отношении Ружены, Якуба, спасшего собаку некоторое количество страниц назад; абсурдны старики, открывшие охоту и на бездомных собак, и на тех, у которых есть хозяева; абсурден план Шкреты, желающего быть усыновленным все тем же старым американцем.
Мне нравится изысканный стиль Кундеры, его непринужденность по отношению к героям произведений. Мне нравится, как смещаются точки видения и Кундера жонглирует ими с виду в свободном, но, на самом деле, в довольно точном порядке. При этой любви я не могу не замечать его отношения к женским персонажам. Часто оно пренебрежительно, часто женщины служат лишь для того, чтобы подсвечивать мужчин, которые совершают пусть абсурдные, но все же поступки человека живого и неоднозначного. И если позволить себе одну минуту побыть наивным читателем, то возникает вопрос: почему и зачем столько измен? В «Невыносимой легкости бытия», в «Вальсе на прощание» главные герои постоянно спят со множеством женщин, при этом утверждая, что любят своих жён. Прочитав четыре его романа, я всё же чувствую, что это не единичный случай – не попытка воссоздать такого героя, это повторяющееся из раза в раз пренебрежение, с которым я не могу согласиться. Причём дело даже не в том, что женщинам изменяют, а в том, как они изображены: о чем думают, что делают. Мне кажется, какие-то внутренние стереотипы мешают создать Кундере образы более сложные и настоящие, чем образы красивых, беззащитных, часто глупых, ревнующих женщин.
Нельзя не сказать о роли музыки в жизни и в произведениях Кундеры. «Вальс на прощание» — это проза, где ритм закручивает тебя и несёт по строкам всё дальше и дальше с большой скоростью. Темп меняется в зависимости от персонажей, от событий, от настроения автора. И эта смена темпов, легкость музыкального ритма позволяет читателю, как мне кажется, без труда пробегать от начала произведения к его концу.